This site uses cookies.
Some of these cookies are essential to the operation of the site,
while others help to improve your experience by providing insights into how the site is being used.
For more information, please see the ProZ.com privacy policy.
This person has a SecurePRO™ card. Because this person is not a ProZ.com Plus subscriber, to view his or her SecurePRO™ card you must be a ProZ.com Business member or Plus subscriber.
Affiliations
This person is not affiliated with any business or Blue Board record at ProZ.com.
Russian to Italian: L'ustione (V.P. Aksenov) General field: Art/Literary Detailed field: Poetry & Literature
Source text - Russian И вдруг он увидел в колонне, совсем близко, руку протянуть, Девушку, почти девочку, его лет или немного старше, Настоящую Девушку, совсем не похожую на Людку Гулий, Его Девушку, он понял это сразу.
Это была моя, моя, моя, моя единственная на всю жизнь девушка!
Она была в черном демисезонном пальто, в черном платке, в каких-то безобразных бахилах на ногах. Шла она тяжело, но была легка, тонка, воздушна и нежна, это была Девушка Из Маленькой Таверны, Которую Полюбил Суровый Капитан! Золотистые волосы выбивались из-под монашеского платка, а белки глаз были огромными и чистыми и как будто чуть-чуть подсиненными, словно синь, краска европейского неба, не поместилась вся в ее зрачках.
О Боже, какая она была робкая и как она была близка! Я мог бы протянуть ей руку, она перепрыгнула бы через кювет и пошла бы рядом со мной по мосткам.
Толя и девушка смотрели друг на друга и не могли оторвать глаз. Бабье в колонне продолжало гоготать, но он уже ничего не слышал.
– Проше пана, цо то ест за место, гдзе мы пшиехали? – вдруг прошелестел ее голос.
– Это Магадан, Алиса, – сказал я, – это столица Колымского края. Сейчас вас обработают в санпропускнике, а потом перегонят на две недели в карантинный лагерь. Там вас изнасилуют санитары-уголовники, восемь человек. Вы заболеете нервной горячкой, а когда поправитесь, вас отправят на трассу в женский лагерь Эльген, что значит «мертвый», и там на лесоповале вы заболеете снова, на этот раз уже окончательно. Вы полька или англичанка?
– Мой ойтец поляк, а матка английка, – дрожа, отвечала она.
– Увы, ни отец ваш, ни мать ничего не узнают о судьбе дочки…
– Але то ни повинно быть! – в ужасе воскликнула она. – Итс импоссибл, мой коханый! Самсик, Гена, Арик, Радик, Пантелей, спасите меня, этого не должно случиться!
– Это и не случится! – воскликнул я. – Я вас спасу!
Я протянул ей руку, и она, вцепившись в нее мертвой хваткой, перепрыгнула через кювет, и я потащил ее за угол ближайшей зоны, то есть за забор.
– Молчи, только молчи, Алиса, – шептал я, снимая с нее некогда шикарное, но провонявшее потом и мочой пальто, потом кофту, ватные штаны, бахилы. – Теперь ты голая, Алиса, теперь ты близка к спасению.
Я сунул ее к себе за пазуху, под свитер, и она прильнула к моему телу своей атласной, нежной, уже теплой кожей, полной электрических зарядов кожей, и волосы ее разметались по моей груди, и губы зашептали что-то невнятное на всех тридцати европейских языках прямо над моим сердцем, и она спаслась.
– Проше пана, цо то ест за место, гдзе мы пшиехали? – прошелестел ее голос.
О Боже, какая она была робкая, эта девушка и как она была близка! Я мог бы протянуть ей руку, она перепрыгнула бы через кювет и пошла бы рядом со мной по мосткам.
Толя отвернулся и услышал сдавленное, еле слышное рыдание. Она поняла, что здешний комсомолец ей не ответит. Она бормотала, все еще обращаясь к нему, но уже без всякой надежды, уже предвидя и карантинку, и уголовников, и лесоповал.
– …мы ехали целый месяц, эти кобеты делали со мной ужасные вещи, я на грани гибели, куда нас гонят, мне всего семнадцать лет, я никого не знаю в этой стране, мне страшно…
Так она бормотала то ли по-польски, то ли по-русски, то ли по-англ…
Translation - Italian E d’un tratto vide nella colonna, così vicina da poterle tendere la mano, la Fanciulla, quasi una bambina, della sua età o di poco più grande, la Vera Fanciulla, completamente diversa da Ljudka Gulij, era la Sua Fanciulla, lo capì immediatamente.
Era la mia, la mia, la mia, la mia sola e unica fanciulla di tutta una vita!
Aveva addosso un cappotto nero di mezza stagione, un fazzoletto nero e degli orribili copriscarpe ai piedi. Camminava con difficoltà, ma era leggera, sottile, eterea e dolce, era la Fanciulla della Piccola Taverna, Amata dal Severo Capitano. Ciocche di capelli dorati spuntavano fuori dal fazzoletto monacale e il bianco degli occhi era vasto e pulito, appena sfumato d’azzurro, come se il blu, colore del cielo europeo, si fosse riversato tutto nelle sue pupille.
Oh Dio, com’era timida e com’era vicina! Avrei potuto tenderle la mano, lei avrebbe scavalcato con un balzo il fossato e sarebbe venuta accanto a me sulle passerelle.
Tolja e la ragazza si guardavano e non potevano distogliere lo sguardo. Le donne in colonna continuavano a ridere sguaiatamente, ma lui ormai non le sentiva più.
«Mi scusa, pan , che posto questo dove noi arrivati?» frusciò improvvisamente la sua voce.
«E’ Magadan, Alisa», risposi. «E’ la capitale della Kolyma. Ora la sistemeranno per bene al centro di ispezione sanitaria e poi la terranno per due settimane nel lager di quarantena. Lì degli inservienti, scelti tra i criminali, la violenteranno, diciamo in otto. Si ammalerà di febbre nervosa e, una volta guarita, la spediranno sulla strada per il lager femminile di El’gen, che significa “morte”, e lì, durante il taglio dei tronchi, si ammalerà di nuovo, stavolta in maniera definitiva. È polacca o inglese?»
«Mio padre è polacco, ma mamma è inglese», rispose tremante.
«Ahimè, né suo padre, né su madre sapranno niente sul destino della loro figliola…»
«Ma io no colpevole!» esclamò lei, terrorizzata. «It’s impossible, mio kochanie ! Samsik, Gena, Arik, Radik, Pantelej, salvatemi, questo non deve succedere!»
«E non succederà!» esclamai. «Io la salverò!»
Le tesi la mano e lei, afferrandola priva di energie, saltò attraverso il fossato. La condussi dietro l’angolo della zona più vicina, ovvero dietro il recinto.
«Solo, non dire nulla, non dire nulla, Alisa», sussurravo io, togliendole il cappotto, un tempo elegante, ma ora impregnato di sudore e urina, poi la maglia, i calzoni imbottiti e i soprascarpe. «Ora sei nuda, Alisa, ora sei vicina alla salvezza.»
Me la ficcai in grembo, sotto il maglione, e lei aderì contro il mio corpo con la sua pelle liscia, dolce, già calda, la sua pelle piena di scariche elettriche e i suoi capelli si sparsero sul mio petto e le labbra iniziarono a sussurrare qualcosa di confuso in tutte le trenta lingue europee proprio sul mio cuore e così si salvò.
«Mi scusa, pan, che posto questo dove noi arrivati?» frusciò la sua voce.
Oh Dio, com’era timida questa ragazza e com’era vicina! Avrei potuto tenderle la mano, lei avrebbe scavalcato con un balzo il fossato e sarebbe venuta accanto a me sulle passerelle.
Tolja si voltò e udì un pianto trattenuto, a stento percepibile. Lei capì che quel giovane comunista del posto non le avrebbe risposto. Borbottò qualcosa, sempre rivolta a lui, ma senza ormai alcuna speranza, già prevedendo la quarantena, i criminali e il taglio dei tronchi.
«… abbiamo viaggiato per un mese intero, queste kobety hanno fatto con me cose terribili, sono sull’orlo della morte, dove ci cacciano, io ho solo diciassette anni, non conosco nessuno in i questo paese, ho paura…»
Così borbottava, forse in polacco, forse in russo, o forse in ingl…
More
Less
Translation education
Master's degree - Università degli Studi di Milano
2011 - 2012 (6 months), Receptionist at Eurohotel***Milan.
2011, Master's degree in European and Extra-european Languages and Literatures at Università degli Studi di Milano, mark: 110/110.
Language: Russian.
2008, Bachelor's degree in Foreign Languages and Literatures at Università degli Studi di Milano, mark: 105/110.
Languages: Russian, French and Polish.
Portfolio